Снежный плен Югорского полуострова. Часть 2

Начало здесь

Поломка оказалась непростой. Нужно было разбирать заднюю часть машины и отсоединять задний мост, чтобы добраться до места, которое нуждалось в сварочных работах. В тундре, конечно, можно было и это сделать, у нас было всё для этого, но мы решили аккуратно продолжать движение в сторону Амдермы. Поставили Тойоту в хвост нашей маленькой автоколонны, и о-очень медленно и почти не дыша покатились. И даже при таком черепашьем передвижении, к вечеру мы были уже в посёлке, проехав за день около 160 километров.

Стас Ершов, это пока, пожалуй, единственный человек в мире, который приехал сюда на легковом автомобиле во второй раз. Благодаря этому нас встречали его старые знакомые. Они же помогли и с ремонтом машины, потому что профессиональных сварщиков среди нас не было, а сварки там было много, так как уже при разборке выяснилось, что варить надо не только раму и поперечину, но ещё и растрескавшийся от нагрузок и старости чулок заднего моста.

Работа вокруг Тойоты закипела с самого утра, мы же со штурманом немного потолкавшись рядом решили от безделья осмотреть Митсубиси и обнаружили, что одна из газелевских рессор лопнула. И это всего за два дня пути от Воркуты до Амдермы. Так что было решено не терять времени даром, и заменить с обеих сторон газелевские рессоры на листы рессор от ГАЗ-66.

Домкрат упёрт в раму, конечно же, а нижнюю часть крыла мы замяли об торосы ещё в проливе Малыгина по дороге на остров Белый. Но на фото кажется, как будто кому-то пришло в голову поддомкратить в крыло.

К сожалению, мы настолько увлеклись ремонтом машин, что фотографий Амдермы у нас не оказалось – закончили ремонт на обеих машинах только к вечеру. И то это только благодаря помощи местных парней. Алексей, Юра, Руслан и все-все-все — спасибо вам огромное! Если бы не вы, то мы могли проковыряться ещё день точно.

А утром с рассветом мы выдвинулись в сторону пролива Югорский Шар. И достаточно быстро до него добрались, там всего около 30 километров до побережья и заброшенной метеостанции с одноимённым названием.

Полярная метеостанция была создана здесь аж в 1913 году и просуществовала 80 лет до 1993-го. После этого была закрыта, а здание полярки заняли пограничники, которые пробыли здесь недолго, и как всё и вся в 90-ых, погранзастава была в скором времени тоже ликвидирована, после чего метеостанция «Югорский Шар» была брошена окончательно.

Судя по следу от дроби над входом в здание полярки, обитателям жилось здесь нескучно. Только вот кому именно – метеорологам или пограничникам, выяснить уже вряд ли получится.

В нескольких километрах от заброшенных зданий находится знак Европа – Азия.

Переночевав прямо на границе сторон света, на утро было решено спускаться на лёд пролива, так как припай выглядел достаточно ровным. Но не тут-то было.

Оказалось, что практически везде под снегом была вода. И началась битва.

И если на фотографиях наледь выглядит не очень страшной, то на деле местами было очень нелегко:

Но и здесь мы часто не шли гуськом друг за дружкой, а то и дело работали по отдельности. То есть, как только впереди идущая машина прилипала в наледи, то и штурманы, и даже иногда водители в первую очередь выходили на разведку для определения дальнейшего движения. И если впереди воды было ещё больше, то задняя машина уходила в сторону в поисках возможного объезда. Тем самым мы сильно экономили время, и пока прилипший откапывался, то другой экипаж всё это время «щупал» и в итоге успевал уйти на приличное расстояние вперёд. А догнать потом отставшей машине не составляло труда.

Вообще, глубина наледей в этой поездке иногда была очень приличной. Вот, например, на двух фотографиях ниже очень хорошо видно глубину по черенку пешни.

И, замечу, Стас со штурманом вышли из этой западни сами в одиночку, и достаточно быстро.

Но сколько бы мы не махали лопатами, сколько бы не барахтались в этой солёной каше, двигаться вперёд становилось всё труднее из-за того, что по мере нашего продвижения вглубь пролива снега на льду становилось всё больше, а наледи становились всё глубже. И всё чаще мы посматривали на берег, который, к сожалению, не внушал оптимизма – там были настоящие скалы. Ведь в данном месте мы фактически пересекали Уральские горы. Ну, если быть точнее, их продолжение. Ведь Полярным Уралом и горой Константинов Камень эта горная гряда не заканчивается, а продолжается хребтом Пай-Хой, пересекающим вдоль Югорский полуостров, тянется островом Вайгач и дальше на север архипелагом Новая Земля. Всё это один древний разлом.
И мы в итоге на этот разлом полезли.

Снова начались преодоления вертикальных стен. Для прохода в которых отыскивались либо наметённые языки снега, либо расщелины, в которые приходилось сваливаться под острым углом, а потом тяжело и муторно вытаптываться наверх.

Опять начались акробатические этюды с открениванием машины штурманами, чтобы она не опрокинулась, опять в ход пошли лопаты для прокапывания полок на крутых склонах. Штурманы время от времени скрывались в тумане и потом так же внезапно из него выплывали. Это они ходили вниз на лёд с целью изучения обстановки. Но раз за разом возвращались с неутешительными вестями – везде на льду под снегом была вода.

И всё это в белой мгле, в которой ничего дальше нескольких десятков метров нельзя было разглядеть.

Не спасали даже лыжные очки с поляризационными стёклами.

Но как бы там ни было, мы должны были во что бы то ни стало за ближайшие сутки добраться до зимовья, находящегося в устье реки Чёрная. Ведь именно там, возле небольшой одинокой избушки, у нас была договорённость с Виктором, пилотом самолёта, о встрече на следующий день.

Ближе к центру пролива рельеф стал более пологим, воды на льду стало намного меньше, и ближе к ночи мы, пройдя с большим трудом за день всего около 10-ти километров, уже раскапывали заметённый балок, готовя его к приёму дорогого гостя.

По всем прогнозам следующий день обещал быть солнечным. А потом опять нас накроет белой пеленой и метелью на целый месяц. Терять такой шанс было нельзя – нужно было обязательно полетать над проливом и понять, можно ли его переехать колёсами на другую сторону, на остров Вайгач. По словам местных, только западная часть пролива, до которой мы на тот момент ещё не доехали, хоть как-то замерзает и они по самому краю иногда перебираются там на снегоходах.

И утром он прилетел!

Но сначала мы услышали нарастающий рокот, а потом и сам самолёт, быстро приближающийся к нам со стороны Амдермы. По заранее оговорённой схеме мы лопатами и своими фигурами быстренько обозначили линию посадки, которую перед этим определили. И самолётик, забавно подпрыгивая на снежных застругах, приземлился.

Виктор Михайлов, отважный пилот малой полярной авиации.

Нашей радости не было предела. Мы прыгали, кричали и подкидывали вверх шапки. Как будто самолёт прилетел на дрейфующую льдину, на которой мы провели год. Представляю, как смешно и глупо это выглядело со стороны. Но Виктор виду не подавал.

У меня же радость встречи достаточно быстро сменилась всё нарастающей тревогой. Ведь лететь с Виктором должен был я! Когда ты встречаешься в Воркуте, договариваешься, ждёшь, то всё, вроде, идёт своим чередом, и ты больше ощущаешь себя как бы зрителем, глядя на этот летающий аппарат со стороны. Но как только приходит твой черёд… И ты, впервые втиснувшись в маленькую кабинку, вдруг понимаешь, что не помещаешься и твоя правая рука торчит на улицу…

А дверь там сделана из маленьких алюминиевых реечек, к которым приклёпан поликарбонат от теплицы. И когда эту дверку снаружи закрыли, то она подозрительно изогнулась и приняла форму моего предплечья. Ну, это мне так со страху показалось. Или так оно и было… Всё как-то в тумане помнится, почему-то. :)

Селфи дрожащей рукой с гримасой «мне не страшно».

И вообще, со страху мне показалось, что там на панели всего два каких-то бесполезных прибора, и те не работают. А из пола торчит лыжная палка, и пилот ею хаотично шурудит туда-сюда, и самолёт от этих движений почему-то ещё и летит куда-то…

И только потом, разглядывая фотографии дома, я увидел, что страхи мои были сильно преувеличены, и что это вполне себе нормальное воздушное судно, с кучей приборов и полноценным штурвалом.

Но как бы там ни было, отступать было нельзя, потому что виду я не подавал, а наоборот, хорохорился и пытался шутить. Поэтому в какой-то момент события начали развиваться стремительно и уже независимо от меня и моего состояния: двери захлопнулись, Виктор пошевелил своей лыжной палкой, мотор набрал обороты и самолётик начал разгоняться.

Продолжение. Часть 3.